Что двигало и продолжает заставлять собственников компаний передавать активы в благотворительные фонды, и почему они делают это при жизни.
Не новое и не редкое явление
Время от времени в СМИ можно прочитать, как тот или иной собственник бизнеса передал акции и дивиденды компании на благотворительность. Илон Маск в ноябре 2021 года передал акции Tesla на 5,74 миллиарда долларов благотворительной организации, чье название не раскрывается. В августе 2022-го соучредитель Google Сергей Брин отдал акции компании стоимостью 127 миллионов долларов в фонд, основанный им самим, и в организацию, ищущую лекарство от болезни Паркинсона. Один из последних громких кейсов – в сентябре 2022 года производитель одежды Patagonia отдал все неголосующие акции фонду защиты окружающей среды. В России подобный шаг сделал Владимир Потанин, передав до 50% акций Росбанка в эндаумент своего благотворительного фонда.
Конструкции, в которых фонды становятся бенефициарными собственниками бизнесов, — не новое и не редкое явление, отмечают эксперты.
Такие бизнесы – большие и маленькие, частные и публичные (чьи акции котируются на бирже) – можно найти во всех индустриях и на всех континентах. Их названия хорошо знакомы потребителям, например Bosch, Carlsberg, Lego, IKEA, Rolex, Lindt.
Фонд имени Роберта Боша появился на основании завещания основателя, владеет 92% акций концерна и финансируется за счет его дивидендов. Фонд Форда также появился согласно завещанию и активам Ford Motor Company. А после смерти основателя британского фармацевтического холдинга Welcome Генри Велкома все его активы перешли в фонд Welcome Trust, чтобы поддерживать медицинские и биологические исследования.
«Наибольшее распространение такая конструкция получила в северных и немецкоговорящих странах Европы. В Дании, например, до 40% рыночной капитализации и 20% ВВП страны формируется бизнесами, контролируемыми фондами»,
— отмечает Вероника Мисютина, советник Центра управления благосостоянием и филантропии бизнес-школы «Сколково», руководитель направления филантропических программ департамента корпоративного обучения бизнес-школы «Сколково».
Сам факт передачи акций компаний в благотворительный фонд — не новый инструмент филантропии, но «новое заключается в том, что собственники бизнесов делают это при жизни, а не по завещанию», добавляет Мария Черток, директор Благотворительного фонда развития филантропии (включен в реестр иностранных агентов).
Почему миллиардеры это делают?
Эксперты выделяют несколько причин для таких щедрых поступков филантропов.
Татьяна Задирако, учредитель и исполнительный директор Благотворительного фонда поддержки и развития социальных программ «Социальный навигатор», называет следующие:
развитие инструментов филантропии от просто формата пожертвований до формирования эндаументов и передачи акций в пользу НКО;
вопросы налогообложения. «Для американского филантропического сообщества они важны неимоверно, — добавляет эксперт. — По исследованиям Giving USA, одна из важнейших причин, почему люди жертвуют деньги на благотворительность, – это получение налоговых вычетов. Для очень богатых людей это тоже стимул»;
«клятва дарения» нуждается в переосмыслении механизмов передачи денег. Сама концепция сейчас пересматривается.
Советник по правовым вопросам Форума Доноров Дмитрий Денисов обращает внимание, что условия таких сделок публично неизвестны. Можно предположить, что доноры, жертвуя акции своих компаний, во-первых, в лице фондов получают если и не прямо «дружественного», то как минимум нейтрального к донору совладельца. Во-вторых, в случае предъявления претензий к донору пожертвованные активы либо невозможно, либо гораздо сложнее изъять. В-третьих, особенно в текущей ситуации, это снижает риск попадания переданного актива под санкции, добавляет очков в отстаивании актива в публичном поле.
Вероника Мисютина добавляет, что, согласно исследованиям, филантропов на такой шаг толкают:
защита бизнеса от недружественных поглощений;
создание возможности для бизнеса реализовывать долгосрочные стратегии благодаря стабильной структуре собственности;
решение преемнической дилеммы, альтернатива продаже бизнеса или передаче его по наследству;
сохранение благосостояния внутри страны;
социальное влияние, воздействие на стейкхолдеров и общество в дополнение к финансовому результату.
Преимущества механизма
Многие компании, которые нашли баланс между ростом прибыли и ценностями фонда, владеющего их акциями, превосходят по финансовым показателям своих конкурентов, отмечает Ярослав Кабаков, директор по стратегии компании «Финам».
Для мажоритарных акционеров публичных компаний, ориентирующихся на сохранение бизнеса в долгосрочной перспективе, есть несколько привлекательных моментов в переводе своих акций в некоммерческую организацию или фонд.
«Продажа или слияние компании редко оставляет видение основателя нетронутым, кроме того, наследники и последующие поколения могут неправильно управлять компанией. Помимо этого, в некоторых странах существует риск, что высокие налоги на наследство со временем размоют долю собственности наследников.
В результате, к третьему поколению только 10% семейных предприятий выживают как частные предприятия. Фонд или некоммерческая организация решают эту задачу, создавая организацию, которая будет охранять ценности основателя вечно. Даже если это означает, что их дети откажутся от большей части (если не всего) своего наследства в процессе», — комментирует эксперт.
Барьеры и риски для реализации
Такие поступки филантропов всегда вызывают пристальное внимание общества и СМИ. Журналисты склонны акцентировать внимание на том, что миллиардеры не заплатят налоги. Так, в заметке о том, что Илон Маск передаст акции Tesla на благотворительность, говорится, что он «сэкономит от 40 до 50% от налога на 5,7 миллиарда долларов в зависимости от того, сможет ли он воспользоваться вычетом по доходу в Калифорнии и избежит ли налога на прибыль, который нужно заплатить при продаже акций».
«Хорошо, он не заплатит налоги, но все деньги пойдут на решение социальной проблемы, и это для общества важно. Об этом обвиняющие почему-то не думают. Помощь обществу может идти как через государственные каналы (налоги), так и через социальные общественные институты (НКО, например)», — отмечает Татьяна Задирако.
По ее мнению, такие инициативы несут репутационные риски. Так, Patagonia сделала шаг, от которого даже в США все еще пребывают в удивлении.
«Эта вещь – беспрецедентная для американского бизнеса. Через пару лет посмотрим, как там все получилось. Организация-получатель, мягко говоря, странная, если посмотреть на ее сайт. Фонд занимается помощью военным в США. Какая связь с экологией и почему эта организация стала получателем акций, непонятно. Сергей Брин сам организовал фонд, куда и отдал свои же деньги. У него, смею предположить, будет формат Donors advised giving fund с полным контролем за операционной деятельностью. Илон Макс передал акции, но название организации не раскрывается. Акции переданы пятью траншами, на каких условиях – непонятно. Эта некая двойственность и вызывает пристальное внимание общества», — комментирует Татьяна Задирако.
По мнению Марии Черток, передача акций и дивидендов компаний в НКО — это определенное бремя для последних.
«Вспоминая кейсы фондов, возникших из значительного пакета акций компаний, НКО рано или поздно диверсифицировали свой инвестиционный портфель — продавали акции материнской компании и покупали другие. Когда благополучие фонда зависит от влияния рыночной ситуации на одну компанию, это несет риски», — говорит она.
Кроме того, как отмечают эксперты, НКО важно получить деньги здесь и сейчас на реализацию своей миссии, а не через несколько лет или по завещанию. Поскольку условия таких сделок публично неизвестны, нет понимания, сможет ли НКО воспользоваться деньгами и когда.
Может ли такой инструмент получить распространение?
Несмотря на барьеры и риски, конструкция «благотворительный фонд как акционер бизнеса», «контрольные пакеты акций в эндаументах» может получить распространение в современной России. Но для этого понадобится «стыковка» акционерного и финансового законодательства с правилами, регулирующими деятельность НКО и целевых капиталов.
Не менее важно – компетентные руководители и управленческие регламенты, способные управлять такими гибридными задачами. Для российских фондов это новая ситуация, и далеко не каждый из них имеет необходимые ресурсы и экспертизу.
«Перспективы у такой практики есть, закон о целевых капиталах принимался в том числе с прицелом и на такие кейсы. В любом случае стоит приветствовать такие инициативы независимо от того, стоят ли за ними некоторые прагматичные расчеты или нет», — говорит Дмитрий Денисов.
«Я думаю, что количество таких поступков может увеличиться, потому что многие наши миллиардеры сказали, что не собираются оставлять все состояние детям, если они не имеют никакого интереса к управлению бизнесом. Передача акций в частные фонды – это один из очевидных путей», — говорит Мария Черток.
Татьяна Задирако, напротив, считает, что в России этот инструмент развиваться не будет в ближайшее время в связи с международной обстановкой, санкциями против РФ и экономической ситуацией в целом. Однако, по ее мнению, большинство продвинутых российских собственников бизнеса будут соотносить то, что делают бизнесмены-филантропы, с путями развития собственной филантропической самоидентификации.
Фото: Sigmund / Unsplash
Источник: Агентство Социальной Информации